Владимир Казаков - Без права на ошибку
– Кто ходил на нем бомбить понтонный мост?
– Лейтенант Тугов, В отличие от других машин он привез всего две пробоины, да и те винтовочные, а бог не помог, через стекло и в грудь!
– Боже – справедливый старик, инженер. А вот еще самолет с белым хвостом.
– Этот вчера только мазали.
– Все, инженер, поехал я! – И, уже трясясь в седле трофейного БМВ, Неводов крикнул: – Спасибо, старина! Большое спасибо!
Мотоцикл мчался к зданию штаба дивизии, заставляя шарахаться в стороны встречных.
Пропыленный с ног до головы Неводов взбежал на второй этаж, откозырял дивизионному знамени и настойчиво постучался в дверь кабинета Смирнова.
– Что случилось, капитан? В таком виде…
– Нужна ваша помощь, товарищ генерал.
– Говорите.
– Кто из штабных знает о работе по выявлению неизвестного радиста?
– Наверное, все, – нахмурил брови Смирнов. – Я понимаю, что это плохо…
– Как раз наоборот. Сейчас наоборот, – улыбнулся Неводов. – Пусть все знают, что дело по поимке радиста успешно завершено. Бывший лейтенант Шейнин – агент разведки противника. Вот в таком виде!.. Я принял решение арестовать лейтенанта Тугова, но сделать это надо незаметно. К нам пришла разнарядка на получение новых самолетов из Саратова. Прошу вас в число командированных туда летчиков включить Василия Тугова, но чтобы не вы вносили его в список, а кто-нибудь рангом пониже, ну, например… начальник штаба. Кроме вас, о нашем договоре никто не должен знать. Для всех Тугов на ответственном задании…
– Понял. Желаю удачи, капитан.
Через день представители дивизии выехали на авиационный завод. Там на аэродромном поле завода Тугова взяли под стражу. Тугов выпутывался всеми средствами, он молчал, грозил голодовкой и даже пошел на провокацию, обвинив следователя в недозволенных приемах допроса. Представляемые доказательства отвергал как несостоятельные, и это ему иногда удавалось, потому что допросы велись параллельно с поиском новых уличающих фактов..
Следователь: Давайте в пятый раз начнем с одних и тех же вопросов. Где вы были в ночь покушения на Шейнина с двадцати трех тридцати до полуночи?
Тугов: Повторяю в пятый раз: гулял с Еленой Васенко!
Следователь: Вот показания дневальной по общежитию зенитчиц. Здесь ясно написано: «…Васенко явилась из увольнения в 23 часа 30 минут, что я и зафиксировала в журнале». А вот что утверждает дежурный офицер вашего общежития: «Лейтенант Тугов в свою комнату, не возвращался».
Тугов: Когда я проходил, дежурного на месте не было.
Следователь: Вы лжете. Выяснено, в это время дежурил комроты из БАО, и с двадцати двух часов вместе с ним за столом сидел старшина роты, они составляли заявку на запчасти.
Тугов: Они ж меня видели, когда по тревоге я выбегал из комнаты.
Следователь: Но не заметили, когда вы входили в нее.
Тугов: Поверьте, у меня нет шапки-невидимки!
Следователь: Этому верю, однако скажите, почему в ту ночь было разбито стекло в окне вашей комнаты?
Тугов: Я резко распахнул его, услышав сигнал тревоги.
Следователь: Что делали дальше?
Тугов: Быстро оделся и выбежал из общежития.
Следователь: Скажите, эти сапоги ваши? В них вы прибыли на место сбора? Тугов: Похоже, что мои.
Следователь: Предлагая вам разуться и сдать сапоги, мы попросили вас сделать вот эту надпись на голенищах. Ваша роспись?
Тугов: Моя.
Следователь: В резиновых подметках этих сапог обнаружены вкрапленные осколки стекла из окна вашей комнаты. Вот акт экспертизы и данные анализа. Каким образом осколки могли вдавиться в подошву?
Тугов: Распахнув окно и топчась около подоконника, я, естественно, мог наступить на выпавший кусок стекла. Это элементарно!
Следователь: В прошлый раз, Тугов, вы говорили, что бросились к окну прямо с кровати. Вы что же, спали в сапогах? Молчите? Да, вам лучше помолчать. Вы не могли давить стекло в комнате ни босыми ногами, ни сапогами, потому что окно открывается наружу и разбитое стекло упало не на пол, а на землю за окном. Как вы очутились за окном, Тугов? Опять молчите? За окном мы нашли вдавленные в землю осколки, хотя крупные вы постарались очистить и сделать вид, что выносите их из комнаты. Зачем это нужно было, Тугов?.. Я вижу, вы поняли логическую связь моих вопросов. Дежурный офицер и старшина не могли видеть, как вы входили в общежитие, потому что вы проникли в комнату через окно, притом торопились и в спешке разбили стекло. Звук, похожий на звон разбитого стекла, слышал старшина. А через несколько минут после этого была объявлена боевая тревога. Почему вы не вошли в дверь, Тугов?
Так медленно и неуклонно следователь ломал волю Тугова. Много на первый взгляд малозначительных фактов сыграли подготовительную роль к главному к дешифрованным радиаграммам, к магнитофонной записи голоса и, наконец, к очной ставке с ракетчицей Гольфштейн. Она опознала в Тугове человека, которому передала посылку во дворе кинотеатра «Центральный», человека, представившегося как «Тринадцатый».
Следователь: Итак, вы наконец-то решили показывать правдиво?
Тугов: Спрашивайте.
Следователь: Что толкнуло вас на предательство? Как происходила вербовка? Кто вербовал?
Тугов: Длинная история… Из-за денег. Когда работал в уголовном розыске, взяли главаря воровской шайки. Мне за него предложили солидную сумму. Я согласился. Пожить хотелось, поесть повкуснее. Не кланяться мелким начальничкам, у которых не то чтобы семь пядей во лбу, одной пяди не было. Ну и завяз крепко. Связался с шайкой. Дальше – больше. Впоследствии меня продали некоему Хижняку. Он опутал подпиской. Заставил уйти из УРа «добровольно» в армию.
Всю правду о себе Тугову пришлось рассказать немного позже. Да, были взятки, была воровская шайка, была соглашательская подписка под обещанием верно служить немецкой разведке. Но это после. А сначала воспитание жадности, ненависти ко всему советскому в семье убежавшего от расплаты кулака. Отец Тугова умело носил личину добропорядочного селянина и этому же учил сына. Любыми средствами к наживе. Чем выше пост – тем больше можно больше хапнуть! А для этого надо проскользнуть в комсомол, если можно, то и в партию, и даже отказаться от родного отца, прикинуться сиротою. Нет, он не думал работать на немцев, но любовь к наживе привела его к ворам, потом бандитам, наконец, к предательству. И тогда им, как пешкой, начали играть деятели из русского отдела абвера13. Следователь: Авиационное училище планировалось?
Тугов: Да. Прежде чем уйти из уголовного розыска, я закончил вечернюю школу, получил свидетельство с отличием. Потом добился путевки в авиашколу. По заданию меня устраивала только истребительная или штурмовая авиация.
Следователь: Почему? А если бы вас послали в бомбардировочную?
Тугов: Я должен был отказаться. Думаю, это обуславливалось моими дальнейшими встречами.
Следователь: С кем имели контакт, кто руководил вами в армии?
Тугов: За все время обучения в школе никто. Уже перед самым выпуском, за полмесяца примерно, в городе я неожиданно встретился со своим вербовщиком, Хижняком. Он предложил мне взять у той женщины посылку и передать ему. Встречались дважды. Я получал деньги и вел с ним короткие беседы. Последний раз он сказал, что больше мы с ним не увидимся, а я буду выполнять только письменные приказы Тринадцатого.
Следователь: И вы действительно с ним больше не виделись? Какие задания выполняли?
Тугов: Видеться – не виделись. Но однажды он мне звонил на КПП. Представился Хижняком, но мне показалось, что при встречах у него был совсем другой голос.
Следователь: Что ему было нужно от вас?
Тугов: Ничего. Интересовался здоровьем. Видимо проверял, не утёк ли я на фронт в пехоту. Ведь там он бы меня не достал.
Следователь: У вас было желание уйти на фронт?
Тугов: У меня было желание уйти из-под пресса Хижняка. Я знал, что дальше буду выполнять его задания, и что последствия могут быть принеприятнейшие. И, как, оказалось, был прав…
Следователь: Какие задания выполняли?
Тугов: До прибытия в дивизию никаких. Я должен был хорошо учиться, быть дисциплинированным, выделяться среди других.
